Посткапиталистические деньги. Как крипта и цифровая валюта меняют мир

«Распространение цифровых денег, от биткоина до местных валют, — это не просто технологическая инновация, это вызов самой концепции денег, какой мы ее знаем. В них есть потенциал для децентрализации власти, разрушения традиционных банковских систем и создания новых форм экономической организации, более демократичных и менее иерархических», — утверждает британский экономист и левый публицист Пол Мейсон в своей книге «Посткапитализм: путеводитель по нашему будущему».

Переживет ли капитализм цифровые валюты? Ответ на этот вопрос зависит от того, понимаем ли мы капитализм идеологически или нейтрально. После Карла Маркса за капитализмом навсегда закрепляется слава бесчеловечной социальной системы. О причинах почти всеобщего антикапитализма пишет сторонник классического либерализма и классик венской экономической школы Людвиг фон Мизес в книге «Антикапиталистическая ментальность». В защиту капитализма в полемике с левыми выступали отдельные интеллектуалы, но массы людей во всем мире светлое будущее видели в той или иной степени социалистическим — капитализм был для всех суровой реальностью, а не светлой идеей. Цифровая валюта как будто оживила как сам капитализм, так и дискуссии о нем, с новой формой денег пришла надежда на более демократический, децентрализованный капитализм будущего. 

Просматривается ли в самом деле за криптовалютой утопия светлого будущего и в какой мере она капиталистическая, посткапиталистическая или какая-то иная?

Деньги и механизм обмена — самая суть капиталистических отношений. Уже Маркс, отождествлявший власть капитала с голой практической потребностью и своекорыстием, назвал богом этой системы деньги. 

Другой великий мыслитель, классик либерализма Фридрих Хайек, считал деньги благом, а теорию денежного обращения — самой сложной областью экономической науки, и прогресс в ней связывал с трансформацией всей капиталистической системы. Сегодня революция, которая происходит на наших глазах в сфере денег, несомненно, отражается на теории и практике капиталистических отношений. 

Отчасти эта революция была предсказана Хайеком в книге «Частные деньги». Более того, своими идеями он хотел ее приблизить. Маркс тоже хотел приблизить будущее, но в форме крушения капитализма, хотя и утверждал, что «религия практической потребности» — синоним капиталистической идеологии — может быть побеждена не в теории, а только в практике «именно потому, что ее истиной является практика».

По мнению Маркса, суть капитализма показывают его практические черты, а не идеальные построения теоретиков. Но как отделить черты капитализма от черт и пороков, присущих пережиткам других формаций или человеку вообще, — таких как рабовладение, принуждение, мошенничество и многое другое? Маркс считал, что именно капитализм с денежными отношениями в своей сути является причиной пороков системы, и видел возможное будущее в упразднении денег и их роли, и жаждал «момента, когда нельзя будет более превращать труд в капитал, в деньги».

Хайек же видел будущее в появлении частных денег. С ними он связывал преодоление пороков экономической системы, приписываемых самой сути капитализма или его извращению в виде власти монополий. Монополистами в производстве денег во времена Хайека были государственные банки. 

«Отмена правительственной денежной монополии была придумана мной как средство предотвращения приступов острой инфляции и дефляции, которые преследуют мир в последние 60 лет. Исследование показало, что оно является также весьма действенным лекарством против еще более запущенной болезни: повторяющихся волн экономической депрессии и безработицы, которые часто представляются как врожденный и смертоносный порок капитализма», — писал Хайек.

Сегодня монополию государственных банков подрывают децентрализованные финансы

i

Децентрализованные финансы (DeFi) — это модель предоставления финансовых услуг без посредников, например на основе технологий распределённого реестра и блокчейна, как в криптовалютах. . Регуляторы по всему миру боролись с криптой — один из самых ярких эпизодов произошел в Китае, когда в 2021 году Национальный банк полностью запретил любые операции с частными криптовалютами, что на две трети обрушило мировой майнинг биткоина. Альтернативой децентрализованным финансам центральные банки видят цифровую валюту, основанную на блокчейне. Таким образом, у нас есть развилка: продолжающееся развитие децентрализованных инструментов или их постепенное вытеснение цифровой валютой центральных банков (Central bank digital currency, CBDC) в перспективе с возможным запретом криптовалютных операций. То есть либеральный капитализм или госкапитализм.

Есть и третий путь, рассматриваемый некоторыми теоретиками, которые предлагают вернуть натуральную форму денег, господствовавшую в докапиталистическую эпоху, — золотой стандарт. Все три перспективы, несмотря на кажущуюся сложность, можно легко оценить по простому критерию. 

Государственные цифровые деньги и золото потребуют принуждения, тогда как частная криптовалютная экономика развивается без него, и значит, у нее больше шансов. Она стала еще одним феноменом того самого спонтанного порядка, которому Хайек приписывал само рождение денег как инструмента обмена. Кроме того, появление крипты и родственных ей форм, предсказанных либералом Хайеком, а не социалистом Марксом, заставило как интеллектуалов, так и широкие массы, увидевшие взлет блокчейна, поверить в неизбежное развитие капитализма, а не в его крах или трансформацию в нечто, напоминающее советский социализм, которым были недовольны даже идейные коммунисты и марксисты.

В эпоху позднего СССР культовая рок-группа «АукцЫон» пела веселую песенку под названием «Деньги — это бумага» с такими строчками:

Будет в будущем все без денег, это хорошо!

А сегодня я бездельник — на работу не пошел!.

Слушателям было понятно, о чем речь: о мотивации к труду и о том, что в СССР такой мотивации не хватало. 

Сегодня деньги — уже не только и не столько бумага, особенно цифровые. Но смысл денег при капитализме — в мотивация к созидательному труду и инновациям, именно это сделало его прогрессивным строем. 

Тот, кто хлебнул достаточно мучений с криптой, знает, что это нелегкий труд. Вот только он далек от созидания — это деятельность растет из чистейшей мотивации обладания деньгами даже без прикрытия каким-либо еще полезным товаром или услугой. И по-прежнему для того, чтобы деньги можно было обменять на что-то стоящее, кто-то должен это стоящее произвести, даже если сами деньги приобрели новую форму. Криптовалюта благодаря росту своей стоимости вовлекает все больше людей в майнинг, но эта деятельность не может быть прототипом мира будущего — в ней пока нет собственно экономики и общества, одни финансы.

«Кто контролирует денежную систему, тот и определяет, какое поведение достойно стимулирования, а какое — нет», — говорит кандидат экономических наук, исследователь экономических институтов и эксперт в цифровой экономике Артем Маскаев.

По его мнению, мотивация к труду — одна из главных проблем любой социально-экономической идеологии развитых обществ. И в ее частичном разрешении большую роль играют механизмы денежной эмиссии и обращения. При капитализме и социализме решалась одна и та же задача — увеличить объемы производства, потратив меньше денег или усилий. И это еще гуманный подход. Подход, нацеленный на удовлетворение потребностей людей, пусть и путем понуждения к труду. Можно представить себе общество, в котором созидательным трудом занимаются роботы, а у людей есть стимул только играть в спекулятивные игры на крипте. Но вряд ли такое будущее — утопия. Будущее, в котором созидательный труд человека не нужен, это будущее без человека. К тому же и деньги могут обойтись без людей.

«С точки зрения институциональной теории деньги необходимо рассматривать вместе с платежным сообществом, которое их использует. И в этом плане настораживает, что центральные банки разных стран практически одновременно занялись созданием CBDC. Если появление криптовалют позволяет вовлечь в процесс „создания“ и перераспределения денег больше людей (при этом значительная часть общества чувствует свою причастность к формированию экономики), то CBDC сегодня представляется наивысшей формой отчуждения в платежном сообществе, когда все финансы сосредотачиваются в руках центральных банков. Даже обычные частные банки, столпы капиталистической системы, по сути, становятся лишними», — рассказал Маскаев Teller blog.

Эксперт добавил, что считать капитализм децентрализованных финансов более «гуманным» или более стабильным тоже будет ошибкой. Чтобы он приблизился к этому, нужна эволюция многих институтов.

В самом деле, чтобы прогнозировать позитивные перемены при использовании новых форм денег, нужно быть уверенным в том, что будет решен целый ряд проблем. Как минимум тех, что мешают крипте и другим денежным суррогатам стать действительно деньгами. Пока что цифровые деньги — это почти-деньги, или квазиденьги. Чтобы их потратить, во многих случаях их нужно сначала обменять на традиционные деньги (вывести в кэш, как говорят криптоэнтузиасты). То есть крипта и другие формы цифровых валют — бонусы

i

Криптовалютные бонусы — вознаграждения в денежном эквиваленте или скидке на определенные услуги, которые выдаются в случае выполнения заданных условий. , мемкоины

i

Мемкоины — криптовалюты, созданные ради шутки или на основе мемов в интернете. — зависимы от реальных денег, и только увеличивают на них спрос. От этого тоже есть позитивный эффект — рынок криптовалюты начал поглощать инфляционное давление традиционных рынков, однако полноценно не заменил собой формы, в которых продолжают господствовать монополии центральных банков. Решить проблему может только полная легализация крипты, чего в обозримом будущем не произойдет, поскольку это попросту разрушит нынешнюю экономическую модель. 

Крипту, скорее всего, будут легализовывать постепенно. И только гигантов рынка, таких как биткоин, эфир, может быть, USDT. Однако и тогда вместо мира свободных и частных денег мы, вероятно, получим лишь дополнительные эмиссионные центры и спекулятивные пузыри из переоцененных активов. Что касается остальных криптоденег, их ждет жестокая борьба и «каннибализация» друг друга. Ведь количество токенов растет, и они превращаются в товар без рынков сбыта.

По прогнозам сoocнoвaтeля и oпepaциoнного диpeктopа CoinGecko Бoбби Oнга, к 20З0 гoду в мире будет cвышe 1 млpд тoкeнoв. Каждый мecяц зaпуcкaeтcя oт пяти дo десяти нoвыx блoкчeйнoв, a в мapтe 2024 гoдa пoявилоcь 89 нoвых дeцeнтpaлизoвaнныx биpж. Однако все это виртуальные активы, которые борются за то, чтобы их обменяли на реальные деньги. Такая борьба — признак товаров, а не денег. В итоге вместо децентрализованных денег мы получим кризис перепроизводства виртуальных товаров с минимальным шансом быть проданными. 

Фридрих Хайек был далек от того, чтобы абсолютизировать идею частных денег, он с некоторой иронией называл ее своим изобретением. По логике Хайека, изобретения — продукт индивидуального разума, всякий такой продукт конкурирует с другими, а уже из этой конкуренции и рождаются те или иные механизмы и способы самоорганизации общества. То есть чтобы частные деньги стали эволюционным явлением, недостаточно только лишь их придумать, да и внедрить тоже. 

Эксперименты с NFT

i

Невзаимозаменяемые токены — криптоденьги с уникальными метками. на время оживили рынок торговли цифровыми предметами — произведениями компьютерного искусства и коллекционными цифровыми предметами. Но интерес и к цифровому искусству, и к уникальным токенам упал уже в 2022 году. Новые длительные социальные отношения на основе новых денег пока не возникли.

Впрочем, не исключено, что крипта однажды станет инструментом для иного общественного устройства. Новая экономика складывается прямо сейчас из конкуренции многих изобретений — повсеместной цифровой торговли, уберизации, развития добровольной постоплаты и донатов, экономики креаторов, — а не из какой-то одной идеи. А как она будет называться — капитализмом, посткапитализмом или как-то еще, — будет зависеть в том числе от того, смогут ли частные деньги стать лучшими стимулами для самых прогрессивных видов творческого труда.