Совы и Лора Палмер. Как знаменитые «твинпиксовские» мемы отражают метод и творчество Дэвида Линча

«Совы — не то, чем кажутся», «кто убил Лору Палмер?» — мемы, порожденные творчеством Дэвида Линча, не подвержены основному закону мемов (о котором мы писали здесь) и не умирают так же быстро, как рождаются. Исследуя их смысл, журналист и музыкант Артем Костюковский нашел причину этой невероятной живучести.

На смерть Дэвида Линча The New Yorker оперативно откликнулся забавным рисунком: на том свете сам Господь уточняет у представшего перед ним режиссера: «Так кто все-таки убил Лору Палмер?» Даже далекие от кино люди прекрасно знают эту фразу и явно слышали о совах, которые не те, чем кажутся. Эти два мема — тот нечастый случай, когда массовое сознание все верно поняло и очень точно зафиксировало, что же хотел сказать нам автор своими великими произведениями.

Итак, совы — не то, чем кажутся. Это вторая подсказка, которую дал великан, явившийся в комнате отеля «Грейт Нотерн» раненому агенту ФБР Дейлу Куперу, который приехал в Твин Пикс искать убийцу Лоры Палмер. Фраза сразу ушла в народ (точнее, в народы) — в смысле, что все не так-то просто и за чем-то привычным может скрываться нечто совсем другое. Речь не только о совах, но и о людях, обо всем мире вокруг. Внешнее не имеет значения, бездны почти никогда не разглядишь сразу. 

Когда-то, после сюрреалистичного полнометражного дебюта «Голова-ластик», Линч снял совершенно реалистичную драму «Человек-слон» — про на лицо ужасного, доброго внутри Джона Меррика, встретившего за свою недолгую жизнь слишком много изощренной жестокости. А затем во всех своих фильмах (за исключением разве что вызывающе человечной и простой «Простой истории») препарировал тончайшие мистические слои и миры, толковал мутные сны, исследовал потерянные души обитателей невидимых вселенных, расположенных где-то совсем неподалеку от нас. И такое ощущение, что так и не смог привыкнуть к обильно разлитому в этом мире злу. Сохранил живительную перед ним растерянность. 

Так в одной самых сильных сцен третьего сезона «Твин Пикса» герой Гарри Дин Стэнтона подходит к женшине, обнимающей мертвого маленького сына, и вроде собирается что-то ей сказать, утешить, но в итоге не может вымолвить ни слова. Лишь ошеломленно смотрит.

«Кто убил Лору Палмер?» — будто бы повисший в воздухе вопрос без ответа, вечная загадка, нечто необъяснимое. Хотя, казалось бы, никакой тайны тут нет: Лору убил ее отец Лиланд. Почему же простенький вопрос оказался настолько живучим? В 9 серии второго сезона «Твин Пикса» простодушный шериф Труман, несколько охренев от свалившихся на его городок чудес, признается: «Я всю жизнь прожил в этих лесах, повидал всякое, но это — нечто запредельное. Мне очень трудно в это поверить». 

Агент Купер отвечает ему: «Разве проще поверить, что человек может изнасиловать и убить родную дочь?» Этот диалог — ключ и к «Твин Пиксу», и ко всему творчеству Линча, который много лет вел свой замысловатый дневник наблюдений за природой зла. История одного отдельного жестокого преступления приобретает здесь вселенский масштаб, замах и размах. На поле битвы добра и зла находятся волшебной красоты леса, вкуснейший вишневый пирог и чертовски хороший кофе — но также карлики, великаны, лошади, красные комнаты, черные вигвамы, тайные знаки, пророчества полена и сны с подсказками. Впрочем, подобный полигон — не только захолустный Твин Пикс с градообразующей лесопилкой. Но и душа любителя энергичных танцев Лиланда Палмера, в которой темные силы смогли одержать верх над светлыми.

Гуманистическая концепция бесов отображается у Линча обескураживающе естественно: уже не осатаневший и раскаявшийся Лиланд в отчаянии умирает на руках полицейских и фэбээровцев, а те гладят его — насильника и убийцу! — по голове и успокаивают болезного: «Все хорошо, все хорошо».

Ответ на вопрос «Кто убил Лору Палмер» есть, но его нет. Имя конкретного убийцы ничего нам не дает, потому что куда важнее имени — как это все возможно. Однажды Линч признался, что во время создания сценария фильма «Шоссе в никуда» внимательно следил за судом над О. Джей Симпсоном, обвиненном в убийстве жены и ее любовника: «Больше всего меня поразило в Симпсоне то, что он мог улыбаться, смеяться и как ни в чем не бывало играть в гольф. Да и вообще казалось, что его не слишком волнует происходящее. А я все не мог понять, как человек, сделавший такое, может жить дальше». Удивительно простодушная реплика из уст человека, явившего миру столько фильмов про изощренное зло и злодеев. Можно было бы уже привыкнуть.

Можно, но нельзя. И тут вспоминается начало «Твин Пикса»: полицейский Энди фотографирует завернутый в полиэтилен труп Лоры Палмер — и внезапно начинает плакать. Зритель не знает, как реагировать на эту сцену. Наверное, это смешно. И ты смеешься — особенно когда из реплики шерифа узнаешь, что это уже не первый такой случай с чувствительным милиционером. Но при этом чувствуешь подвох — ведь хитрый Линч заставил копа плакать явно не ради потехи. И вдруг — неосознанно, где-то в глубине души — понимаешь, что эти растерянность и слезы, эта детская реакция совершенно здесь уместны.